Тьма над Гильдией - Страница 90

Хорошо хоть, сейчас не видны пиявки, что широкой бахромой копошатся возле воды. Крупные, волосатые, они тупо тычутся в гнилую тину… брр!

Вода всплеснулась: что-то грузное плюхнулось в болото у дальнего берега. Нитха тревожно вскинулась, но заставила себя успокоиться. Там караулит Дайру. Раз не поднял шума – значит, просто крупная зверюга вздумала искупаться.

Это пустяки, а вот что за сучок хрустнул совсем рядом?..

Если бы Нитха не была уже встревожена плюханьем неведомой твари в болото, она могла бы не расслышать тихих шагов, приближающихся к дереву, на котором она сидела.

Кто это крадется? Зверь?

Человек.

Темная фигура выбрела в полосу лунного света. Нитха напряглась. Как дать знать друзьям, что ловушка сработала?

Незнакомец подошел ближе, повернул голову, настороженно осматриваясь… и Нитха едва сдержала вскрик. Она узнала гостя из мрака.

18

Хастан Опасный Щит, посланник Круга Семи Островов, отнюдь не выказывал тревоги и смятения. Он переводил взгляд с черной маски на золотую, с золотой на серую – и взгляд этот был полон доброжелательности и уважения.

– Великолепно! Прошу повелителей Гурлиана принять мое восхищение! У нас на Островах правосудие тоже не ползет, как время в дальнем рейсе, но все же далеко нашим стражникам до такой расторопности. Неужели мерзавец уже схвачен?

– Какого именно мерзавца имеет в виду почтенный Хастан? – небрежно поинтересовалась золотая маска. Этот тон должен был внушить окружающим, что король Зарфест знает о посланнике всю подноготную. А спрашивает лишь для мелкого уточнения: какой именно мерзавец из окружения Хастана имеется в виду?

Хастан почтительно удивился:

– Но… разве меня пригласили во дворец не по поводу моей жалобы на сбежавшего челядинца Эйбунша?

Золотая маска качнулась в сторону черной, та ответила столь же недоуменным движением. Тут же оба государя спохватились и приняли привычно-торжественные позы.

А принц и не пытался напустить на себя важность. Он подался вперед, обхватил руками колени и хихикнул, представляя себе, как сейчас выкрутится этот скользкий островитянин.

Хастан действительно выкрутился. И даже не без блеска.

Три государя узнали, что долгая морская служба Хастана стала причиной неурядиц со здоровьем: к непогоде ломит кости. Алхимик Эйбунш умеет делать мази, снимающие боль. Поэтому Хастан и взял его в свиту, чтоб всегда иметь под рукой свежее лекарст-во. Увы, даже целители могут оказаться подлецами. Коварный Эйбунш обокрал своего благодетеля и удрал с Серебряного подворья. Преступление свершилось этой ночью, а утром Хастан, разумеется, отправил своих людей к Хранителю города с жалобой на вора…

Старый Эшузар постукивал по полу древком ритуального топорика. Он мог позволить себе злить– ся – роскошь, недоступная его царственному сыну.

Зарфест восседал на троне неподвижно, с величием золотой статуи. Но посланник догадывался, что творится в душе короля, и внутренне хохотал.

А принц откровенно развлекался. Он вертелся на троне и восклицал «Ага!» при каждой удачной реплике Хастана.

Никто из правителей не поверил ни единому слову посланника. Но обвинить его во лжи было нельзя… во всяком случае, пока не изловлен и не допрошен алхимик.

Зарфест был вынужден заверить высокого гостя в том, что городская стража сделает все возможное и невозможное для поимки вора. Посланник в изысканных выражениях поблагодарил государя за внимание и заботу.

А король-отец, известный своей вредностью, нашел-таки способ уязвить недруга.

– То, что произошло, поистине ужасно, – провозгласил он значительно. – Теперь посланник Семи Островов будет думать, что в нашем городе распоясалось ворье. Чтобы сгладить тяжкое впечатление от этого мерзкого случая, я направлю на Серебряное подворье двоих надежных охранников. И повелю им ни в коем случае не оставлять нашего дорогого гостя одного, дабы ничто не угрожало его драгоценной особе… Не благодари меня, почтенный Хастан! Считай это моим личным подарком, выражением моих чувств к тебе.

Хастан склонился перед этой старой барракудой. Опустил голову как можно ниже, чтобы спрятать лицо. Представил себе, как в руках его хрустит шея мерзкого старикашки.

– Я никогда не забуду оказанной мне чести, – произнес посланник.

Да уж, забудешь такое! Хастан понимал, что теперь он сможет остаться один разве что в отхожем месте!

* * *

Крестьянину полезно знать заранее о бурях и грозах, что могут обрушиться на его урожай, – тогда хоть что-то можно спасти. А трактирщику полезно знать про людские бури, что грозят его заведению.

Аруз метался по «Шумному веселью», готовясь к завтрашнему дню. Так капитан, завидев на горизонте тучу, вестницу шторма, приказывает убрать паруса и кладет судно в дрейф.

Может, совсем закрыться на завтрашний день, трактир целее будет?

Нет. Опасно и глупо. Если толпа захочет войти – она войдет, выбив дверь. К тому же завтра праздник. Одно только утро, мирное утро перед грозой, принесет отличную выручку.

Но главное – рано или поздно гроза пройдет. И тог– да кто-нибудь вспомнит, что «Шумное веселье» с утра было на замке. Вот как? Толстяк Аруз опасался чего-то? Знал о чем-то? Ну-ка, ну-ка, интересно, кто и что ему шепнул?..

Так что завтра заведение будет открыто, как подобает солидному трактиру в праздник. А вот вытащить из погреба бочонки с лучшим вином и зарыть на сеновале – святая обязанность хозяина. Если толпа начнет громить заведение, хватит буянам и дешевой кислятины.

Аруз суетился, отдавал приказы рабам… а в душе сидела заноза – разговор с принцем.